ПОЭТ. ПРОЗАИК. ДРАМАТУРГ. ПЕРЕВОДЧИК.
Владимир Иванович Емельянов
Поиск по каталогу
ПРОЗА /
ТОПТЫЖКА. Повесть для детей
В. Емельянов
ТОПТЫЖКА
Повесть для детей старшего дошкольного возраста
Глава первая. ГИБЕЛЬ ЛОХМАТОЙ МЕДВЕДИЦЫ
К зимовке Лохматая Медведица готовилась очень тщательно. Она отыскала на верхушке таежного увала просторную яму под корнями поваленного бурей кедра. Несколько дней Лохматая Медведица углубляла ее, выравнивала дно и стены.
Затем она устелила дно ямы мягкими кедровыми лапами, пушистым сухим мохом.
Закончив работу, Лохматая Медведица подумала, что ее новая квартира получилась теплой, удобной и красивой.
Когда в воздухе закружились первые снежинки, Лохматая Медведица уже крепко спала в своей берлоге.
Зимой у нее родились два маленьких пушистых медвежонка. Лохматая Медведица чувствовала, как под боком у нее копошатся теплые живые комочки, и ее сердце сладко замирало.
Между тем зима шла на убыль. Лохматая Медведица все чаще просыпалась и ощущала сильное чувство голода.
Настал день, когда она не выдержала и выглянула наружу. В ноздри ударил свежий ветер, запах терпкой смолы, горькой хвои и сладковатой брусники, перезимовавшей под снегом.
Пришла весна.
Через две недели Лохматая Медведица уже постоянно водила своих малышей на прогулку.
Медвежата быстро окрепли. Они научились бегать друг за друге кувыркаться на зеленой молодой траве, лазать по деревьям.
Однажды они влезли почти на самую верхушку разлапистой густой сосны.
Лохматая Медведица, намаявшись за день, лежала под дерево изредка поглядывая вверх, чтобы полюбоваться детьми.
Вдруг к берегу реки, протекавшей рядом, пристала лодка. Из нее вышли люди, вооруженные двустволками. Они направились к лесу.
Лохматая Медведица всегда избегала встреч с людьми. Это ей легко удавалось. Она обладала прекрасным чутьем, умела стремительно и бесшумно передвигаться по тайге.
Но сейчас она убегать не стала. Она не могла бросить детей
одних. Ей было страшно, но она решила затаиться и спряталась за дерево.
Охотники уже прошли мимо, но тут, откуда ни возьмись, появилась шустрая собачонка, подбежала к сосне, на которой сидели медвежата, и начала яростно лаять.
Лохматая Медведица выглянула из-за дерева и сердито фыркнула на нее.
Собачонка отчаянно завизжала. Люди тут же заметили Лохматую Медведицу. Загремели выстрелы.
Испугавшись, Лохматая Медведица бросилась бежать, но вскоре одумалась и вернулась. Возле сосны она встала на дыбы и грозно заревела, словно предупреждала: «Идите своей дорогой». Но тут страшная боль пронзила ее тело.
Лохматой Медведице показалось, что она куда-то проваливается. Она упала и больше уже не поднялась.
Глава вторая. КАК ТОПТЫЖКА ИМЯ ПОЛУЧИЛ
Охотники, которые убили Лохматую Медведицу, были браконьеры. Они приехали тайком поохотиться на токующих ранней весной тетеревов и глухарей. Встреча с Медведями изменила их планы. Поэтому, убив Лохматую Медведицу и одного из медвежат, они набили мешки мясом и убрались восвояси, довольные тем, что их никто не видел. Второго медвежонка они не заметили.
Когда браконьеры уплыли, он слез с дерева и позвал Лохматую Медведицу. Но мать не откликалась. Тогда он стал всхлипывать.
Медвежонок плакал всю ночь. Утром его нашел лесник Кузьмич.
Он посадил медвежонка в рюкзак и принес домой.
Собаки, Белка и Пират, зарычали и, поджав хвосты, спрятались за избу.
Лошадь, которую, несмотря на ее огромный рост, почему-то звали Малюткой, подошла к рюкзаку и начала его обнюхивать. В этом рюкзаке Кузьмич часто приносил ей овес. Обычно лошади панически боятся медвежьего духа. Но Малютка не проявил особого страха. Она только поджала уши и, сделав вид, что овес ее ни капельки не интересует, стала жевать сено.
Из избы вышел сын Кузьмина Николай. Он недавно закончил школу и решил пока поработать с отцом в лесу.
— Что ты принес?— спросил он Кузьмича.
— Медведя, — ответил тот.
Николай недоверчиво засмеялся и сунул руку в рюкзак, но тут же испуганно вскрикнул и выдернул ее обратно.
Дело в том, что медвежонок, не долго думая, цапнул его за палец своими острыми, как иголки, зубами.
Николай не обиделся. Он заглянул в рюкзак и радостно воскликнул:
— Действительно, это медведь! Вот здорово!
В избе медвежонка вытряхнули из рюкзака. Он сразу поднялся на задние лапы и, смешно переваливаясь с ноги на ногу, убежал за печь. При этом он сильно стучал об пол: топ! топ! топ!
—-Гляди ты. какой топтыжка, — удивился Николай. А Кузьмич улыбнулся и сказал:
— Надо ему имя придумать. Давай назовем медвежонка Топтыжкой..
—Давай, — согласился Николай.
Глава третья. КАК ТОПТЫЖКА ХОЗЯЙНИЧАЛ
Сначала Топтыжка был злой и дикий. Он к себе никого не подпускал, царапался и кусался. Потом он проголодался и стал плакать.
Ему налили ухи в блюдце, но он его перевернул и забился угол.
—Ты ему в бутылку молока налей и соску на нее надень,—посоветовал Николаю отец.
Но Топтыжка отбивался от бутылки, крепко стискивал зубы, мотал головой.
Тогда Николай намазал соску медом. Медвежонок отворачивался,но несколько капель меда попали ему на нос. Он облизнулся раз, другой, с опаской понюхал бутылку, потом лизнул ее. Вскоре Топтыжка, урча и закрывая от удовольствия глаза, сосал молоко.
Лесник и его сын радовались: теперь Топтыжка не пропадет с голоду.
Прошло дней десять, и медвежонок стал совсем ручным. Особенно привязался он к Николаю, который первое время никуда не уходил из дома, заботясь о Топтыжке.
Медвежонку нравилось спать у него на коленях, по-кошачьи свернувшись клубочком.
Он часто вспоминал Лохматую Медведицу и даже во сне нередко всхлипывал.Но рядом с Николаем он быстро забывал все обиды, особенно когда тот угощал его медом.
Мед Топтыжке здорово понравился. И когда Николай доставал с полки заветную банку, медвежонок вставал на задние лапы и даже подпрыгивал от нетерпения.
Он любил играть. Кузьмич принес ему из деревни детский резиновый мячик, и Топтыжка гонял его по дощатому полу, как заправский футболист.
Медвежонок быстро рос и вскоре уже доставал одеяло с кровати, трепал его зубами. Кузьмич ругался, а Топтыжка прятался под кровать и высовывал оттуда мордочку, хитро блестя маленьким круглыми глазками.
...Однажды Николай и Кузьмин на целый День вместе ушл:
в тайгу по делам. Медвежонка оставили дома. Вернулись поздно вечером.
Они открыли дверь и остолбенели. В избе все было вверх днок На полу валялись книги, сброшенные с полки, посуда, вытащенная из шкафа. Мешок, в котором хранилась мука, разорван, и вс покрыто белыми медвежьими следами.
—А где Топтыжка?— спросил Николай.
Они с Кузьмичом заглянули под кровать, за печку, осмотрел! окно, дверь. Окно не разбито, дверь заперта. Но медвежонка нет.
Куда же он подевался?
Опечаленный, Николай сел на кровать и тут же подскочил. Он сбросил одеяло и облегченно вздохнул: уложив задние лапы на пс душку, на кровати посапывал перепачканный мукой Топтыжка. Услышав шум, он открыл глаза и быстренько забрался на колен к Николаю.
Топтыжка так ласково терся головой о щеку обнявшего его Николая, что даже Кузьмич растрогался и не стал наказывать медве жонка за его проделки. Он только покачал головой и сказал:
—Вот так удружил ты нам, Топтыжка. Вот так похозяйничал.
Глава четвертая. ТОПТЫЖКА И ПИРАТ
Топтыжка так привык жить в избушке, что, когда его решила выпустить поиграть и открыли дверь, он долго боялся переступить порог.
Тогда Николай вынес его из избушки и положил на землю.
Медвежонок испуганно вздрагивал, щурился от яркого света, тревожно смотрел по сторонам.
Постепенно он осмелел, стал ходить вокруг избушки, часто оста навливаясь и нюхая воздух.
Слух у Топтыжки был отменный. Николай и Кузьмич заметили это после того, как он внезапно перестал ходить, встал на дыбы вглядываясь в лесную чащу, принялся фыркать: фу! фу! фу!
Минут через десять залаяли собаки. В тот день к Кузьмичу приходил в гости его старый приятель пасечник дед Егор.
Медвежонку понравились прогулки на свежем воздухе. Выпущенный из избушки, он первым делом направлялся к кострищу и катался по золе. Если находил лепешку конского навоза, катался по ней.
— Это он свой медвежий запах прячет. Умный зверь,—говорил Кузьмич.
Появились у Топтыжки и закадычные друзья. Большую симпатию к нему испытывала лошадь Малютка. Она часто подходила к медвежонку и подолгу могла смотреть на него.
Если медвежонок бегал вокруг избушки, то и Малютка ходила ел дом.
Но самым лучшим товарищем Топтыжки был крупный, сообразительный щенок Пират.
Они без устали гонялись друг за другом, визжали, кусались, но не больно, а в шутку.
Бывало, что они и ссорились. Например, во время одного из у лекательных соревнований по перетягиванию ботинка, пропавшего неделю назад у Кузьмича, Топтыжка вдруг прекратил возню, лег на живот и стал рыться в песке.
У Пирата шерсть на загривке поднялась, он зарычал, а потом набросился на Топтыжку и стал кусать его за уши.
Топтыжка яростно отбивался. Но Пират оказался храбрее, и медвежонок, закрыв передними лапами голову, прекратил борьбу.
Николай поспешил на помощь Топтыжке. Он отогнал Пирата. Щенок, продолжая рычать, подошел к ямке, вырытой медвежонком, достал оттуда кость, закопанную им лично несколько дней назад для пущей сохранности. На его сердитой физиономии прямо-таки было написано: «Мы, конечно, друзья, но кость все же моя».
Николай думал, что щенок и медвежонок поссорились навсегда, но они уже через несколько минут весело резвились на лужайке.
Правда, у Топтыжки появилось слабое место: стоило дотронуться до его ушей, и он тотчас же бежал куда глаза глядят, в угол или под куст. клал голову на землю и накрывал ее передними лапами. И запрятанных Пиратом костей он больше не воровал.
Глава пятая. НА РЫБАЛКЕ
Шло время. Топтыжка давно уже освоился в дружной компании Кузьмича, Николая, Пирата и Малютки.
От дома он не отходил ни на шаг. Тайга его пугала. Первый более или менее далекий поход Топтыжка совершил только на исходе лета.
Как-то лесник с сыном собрались на рыбалку.
— Давай и Топтыжку возьмем,— предложил Николай. Кузьмич не стал возражать, только пожал плечами: мол, поступай как хочешь, но вряд ли рыбалка получится удачной.
Вскоре медвежонок весело бежал следом за людьми по извилистой таежной тропке.
На зеленой полянке он увидел бруснику. Попробовал. Ничего, есть можно, только малость горьковата. Нашел большой гриб боровик, пожевал. Гриб ему не понравился.
Они подошли к речке, на берегах которой было много черники,
голубики и костяники. В заболоченной низинке виднелись круп:
ягоды клюквы. Хотя многие ягоды еще не доспели, Топтыжка
воль полакомился. А из малинника его вообще пришлось выта вать силой.
Разомлев от жары и долгой дороги, медвежонок улегся на т кий влажный мох и наблюдал, как Николай удит рыбу.
Поймав первого окуня, Николай бросил его Топтыжке. Медв( нок понюхал его, тронул лапой и отскочил в сторону, уколовп об острый плавник на спине рыбы. Он всхлипнул, пытаясь обра! на себя внимание Николая, но тот сидел неподвижно, уставяс! поплавок.
Тогда Топтыжка подошел к нему и зубами потянул за рука когда Николай обернулся, то медвежонок нетерпеливо зарычал, с но хотел сказать: «Ну, что же ты молчишь? Видишь, мне скуч
На Николая и это не подействовало.
Обидевшись, Топтыжка недовольно фыркнул и пошел осматри окрестности. Он шумел, бросал в речку ветки, с треском продир;
сквозь прибрежный ивняк.
Николай и Кузьмич сердились, но рыбалка все же получи, удачной. Они наловили много окуней, пескарей и даже поймали большие зубастые щуки и решили искупаться.
Выбрали удобное место, где берег невысокий, а дно речки ш ное, и начали плескаться в теплой чистой воде.
—' Топтыжка, иди сюда!—крикнул Николай.
Топтыжка пробовал лапой воду и бегал по берегу, тревожно (^ кая.
Кузьмич поймал Топтыжку и бросил в речку. Медвежонок янно заработал лапами и поплыл. Выскочив на берег, он долг ряхивался. Потом все-таки осмелел и сам прыгнул в воду.
Плавал Топтыжка ловко, фыркая и рыча от удовольствия, ( по отмели, поднимая тучи брызг.
Николай стал уговаривать его вылезти из воды, потому что было уже возвращаться домой. Топтыжка долго не соглашался. О нехотя покинул речку только после того, как Николай поманил е найденным в кармане куском сахара.
Глава шестая. НАЧАЛО ПЕРЕМЕН
Осенью Топтыжка почуял неладное. Кузьмич и Николай все ч, ще затевали один и тот же разговор.
—Надоело мне жить в лесу,—говорил Николай.—Хочу переехат в город. Там пойду работать на завод, поступлю учиться в институ
Кузьмич хмурился, ворчал. Однако Николай стоял на своем:
—-Жить буду в пригороде у бабушки. По хозяйству буду помогать. Она давно меня зовет.
Кузьмич после этих разговоров хлопал дверью, выходил из избы, сердился. А Николай садился у окна и подолгу тоскливо смотр вдаль, где над горизонтом клубились осенние тучи и высоко в небе летели на юг стаи птиц.
Топтыжка тоже притих, загрустил.
— Зря это ты надумал уезжать,— убеждал Николая отец.—Город городом, а в тайге воздух вольготней. Да и о Топтыжке подумай. К да его девать? Работа у меня, сам знаешь, лесная. Часто неделяг дома не бываю. Вот задал ты мне задачу.
— Возьму-ка я медвежонка с собой,— решил Николай.—Он ко мне привязался, да и я без него скучать буду. Кузьмич сопротивлялся:
— Учти, что Топтыжка все-таки зверь. Ему лес нужен... В конце концов Николаю удалось убедить отца, и он подмигнул Топтыжке:
— Ну что ж, дружок, пора собираться в дальнюю дорогу.
Путь у них оказался действительно неблизкий.
На телеге доехали до речки. Там пересели в неустойчивую,
очень легкую осиновку — так называется лодка, выдолбленная из цельного куска осины.
Топтыжка впервые плыл на лодке. Он побаивался, когда она качалась на воде, но виду не показывал, ведь с берега глядели ему вслед Кузьмин, Малютка и Пират. Они были непривычно молчаливы, словно чувствовали, что расстаются с Топтыжкой навсегда. Они долго стояли неподвижно, даже тогда, когда лодка с Топтыжкой и Николаем скрылась за поворотом.
Через два часа путники подплыли к деревне, где оставили у деда Егора лодку и решили отдохнуть.
Умаявшись, Топтыжка уснул. Впервые за последние месяцы ему
вдруг приснилась Лохматая Медведица. Она тревожно фыркала и вглядывалась в лесную чащу. из которой появились темные фигуры охотников.
Топтыжке стало страшно, он бросился к матери, но она исчезла непонятно куда, а вместо нее появился Николай, и Топтыжка прижался к нему.
Глава седьмая. ПОЛЕТ
Следующий день для Топтыжки начался с неприятностей. Во-первых, пришел человек в белом халате с маленьким чемоданчиком в руках.
— Надо сделать медвежонку прививку,— сказал он и уколол Топтыжку каким-то блестящим предметом.
Топтыжке стало больно, но он вытерпел, даже не захныкал. Гораздо обиднее было другое. Николай надел на него собачий
ошейник и привязал металлической цепью к ножке кровати.
— Привыкай,— сказал он Топтыжке, — иначе нас не пустят в вертолет.
Топтыжка попытался порвать цепь — не удалось. Он смирился. И когда Николай отвязал его от кровати и повел на улицу, покорно пошел за ним.
Они пошли к почте, возле которой уже собрались почти все жители деревни. Там, на просторной площадке, стояла большая, похожая на стрекозу машина.
—Это вертолет,— сказал Николай. — В осеннюю распутицу, когда ни один автомобиль не может проехать по размытым дорогам, вертолет привозит в деревню посылки и письма. Я договорился с летчиком, он увезет нас в город.
Топтыжка, конечно, ничего не понимал, но делал умный вид и кивал головой.
Пока Топтыжка и Николай осматривали вертолет, вокруг них образовалась толпа, которую могучая винтокрылая стрекоза интересовала меньше, чем забавный ручной медвежонок.
Вокруг Топтыжки восторженно прыгали деревенские ребятишки, и он был не прочь побегать вместе с ними.
Но тут пришел летчик. Он долго разглядывал справку о том, что медвежонок здоров, потом сказал:
— Проходите, пожалуйста, в вертолет. У вас все в порядке.
Топтыжка примостился возле иллюминатора — так называют окно в вертолете.
Взревел мотор. Вертолет задрожал и начал подниматься прямо вверх, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.
Топтыжка смотрел в иллюминатор и удивлялся. Дома, такие большие на земле, с высоты казались маленькими, игрушечными. Чем выше поднимался вертолет, тем меньше становились деревья, здания. Дороги превратились в узенькие тропинки, реки — в ручейки.
Впереди появились облака. Топтыжка съежился. Он думал, наверное, что вертолет сейчас разобьется о самую темную тучу. Но вертолет пролетел сквозь нее, как будто сквозь туман или дым.
Вскоре облака остались внизу. Они походили на сугробы, на большие белые горы с отвесными склонами, ущельями, недоступными вершинами.
Когда вертолет приземлился, Топтыжка удивился: дома и деревья снова стали большими, а облака маленькими и не похожими на горы.
После полета у него закружилась голова, и Николай смеялся, глядя, как Топтыжка качается и спотыкается на ровном месте. Но все равно вертолет показался медвежонку очень хорошим. А летчик погладил Топтыжку, сказал, что впервые вез такого необычного пассажира, назвал Топтыжку умницей и угостил ароматным краснобо-ким яблоком.
Глава восьмая. БАБУШКИНО ВОСПИТАНИЕ
Бабушка Топтыжке сразу очень приглянулась. Она разговаривала таким нежным голосом, что Топтыжке захотелось потереться головой о ее мягкие домашние тапочки.
— Внучек приехал,— ласково ворковала бабушка.— Родной мой, наконец-то. А я заждалась. Написал, приеду, а самого нет и нет.
Бабушка обняла Николая, сказала:
— Дай-ко я на тебя через очки погляжу. Слаба глазами стала. Она вытащила из кармана фартука очки. надела их и, охнув,
попятилась назад.
—Свят, свят!— пробормотала бабушка.—Это что еще за зверь с тобой?
—Это Топтыжка,—сказал Николай.— Он будет с нами жить.
Услышав свое имя, Топтыжка подумал, что настало время знакомиться, и бросился к бабушке, надеясь выпросить что-нибудь вкусненькое.
Он обрадовался, когда увидел, что бабушка прыгнула на диван, и ловко последовал за ней.
Он пришел в полный восторг, убедившись, что на этом игра не закончилась, так как бабушка в одно мгновение очутилась на столе. Правда, она слишком громко кричала, но Топтыжка не обратил на это особого внимания.
Он хотел прыгнуть на стол и удивился, когда Николай остановил его, крепко ухватив за ошейник, а затем запер в чулане. Несколько дней он просидел в чулане. Только по вечерам, когда Николай приходил с работы, Топтыжку выпускали в комнату и всегда, по настоянию бабушки, Николай держал медвежонка за ошейник.
И все же Топтыжке удалось найти общий язык с бабушкой.
Однажды, скучая в чулане, он случайно толкнул дверь, она оказалась незапертой и отворилась.
Топтыжка выбрался из чулана.
Бабушка готовила блины и, увлеченная делом, не заметила медвежонка.
Топтыжка подошел к ней, потерся головой о ее тапочки. Бабушка сначала испугалась. Но Топтыжка так жалобно ворчал и, облизываясь, так умильно поглядывал на блины, что она успокоилась.
Бабушка скормила ему все блины да вдобавок налила полное блюдце аппетитного яблочного варенья. С того дня они почти подружились.
С бабушкой дружить было интересно, особенно на кухне, где на плите постоянно готовились разные вкусные вещи.
Все было бы отлично, но бабушка ни с того ни с сего вдруг решила заняться Топтыжкиным воспитанием.
— Во всем должен быть порядок,—говорила она строго. И прогоняла Топтыжку с дивана, на котором он любил прыгать, не позволяла играть пустыми тарелками и кастрюлями.
Один раз она даже шлепнула его по носу мокрым полотенцем за то, что Топтыжка. катая по комнате клубок шерстяных ниток, запутался в них с ног до головы. Потом Топтыжка утащил это полотенце в чулан, разорвал на мелкие кусочки и спрятал в углу, за большим деревянным сундуком.
И еще одно не нравилось — то, что бабушка постоянно говорила медвежонку:
— Глупый ты зверь, непослушный. Бери пример с Шурика. Ишь какой он аккуратный, тихий. А ты все топочешь, все суетишься.
Шурик — это бабушкин любимчик, сытый кот с гладкой блестящей шерстью. Он целыми днями только то и делал, что ел да спал на подоконнике, блаженно щуря свои масленые желтые глаза.
Из-за Шурика и кончилась бабушкина дружба с Топтыжкой.
Глава девятая. ЯБЕДА-КОРЯБЕДА
Впервые увидев Шурика, Топтыжка обрадовался.
Но Шурик был кот важный и гордый.
Когда Топтыжка начал кувыркаться, приглашая Шурика проделать то же самое, тот и ухом не повел, продолжая лениво лежать на подоконнике.
Тогда Топтыжка, не долго думая, стащил его на пол, а когда Шурик заметался по комнате, стал его преследовать.
Шурик залез на шкаф и начал шипеть, выгибая спину и взъерошивая шерсть.
Бабушка отогнала Топтыжку от шкафа, взяла Шурика на руки и, почесывая ему растрепанные баки. приговаривала:
— Не бойся, мой маленький. Ах ты моя ябеда-корябеда.
Топтыжка не мог понять, почему она Шурика называет ябедой-
корябедой. И вскоре горько за это поплатился.
Ободренный бабушкиной поддержкой, Шурик уже не прятался на шкаф. Стоило Топтыжке подойти к подоконнику, Шурик взъерошивался, выпускал когти и больно царапал нос медвежонка. При этом он так дико орал «Мяу!», как будто царапали его самого.
Кончилось все это тем. что Шурик разбил любимую бабушкину
вазу, а бабушка, наверное, подумала на Топтыжку и решительно заявила Николаю:
— Не дозволю, чтобы в комнате медведь жил, чтобы Шурика моего мучил. Убирай его куда хочешь.
Пришлось устраивать Топтыжке жилье во дворе, в старом пустом сарае.
Глава десятая. ОДИНОЧЕСТВО
Целую неделю пытался Топтыжка выломать дверь сарая, но она не поддавалась. И загрустил Топтыжка. Глаза его стали тоскливыми, похожими на перезревшие сливы, которыми бабушка пыталась вновь завоевать доверие медвежонка. Увидев бабушку, Топтыжка молча отворачивался.
— Неужто он что-то понимает? — спрашивала бабушка. Голос у нее был виноватый.
А Николай ничего не замечал.
— Ничего, привыкнет, — отвечал он.
И действительно, Топтыжка, казалось, смирился со своей ново жизнью. Тем более что Николай глухую деревянную дверь сарая ЗЕ менил на решетчатую.
Днем у решетки собирались ребята с ближайших улиц. Они при носили Топтыжке конфеты, яблоки, мед, гладили его. Топтыжке нравилось всеобщее внимание.
Он садился на пол, просовывал сквозь прутья все четыре лапь махал ими, радовался, когда дети смеялись над его выходками. Он любил своих новых друзей. И дети любили Топтыжку. Впрочем, не обходилось и без недоразумений. Однажды Николай увидел: Топтыжка что-то усердно пытается
разгрызть и при этом морщится. Рядом стоял толстый малыш.
— Ты что ему дал? — поинтересовался Николай.
— Гайку...
— Да ведь Топтыжка может сломать-зубы,— возмутился Николай. Он отобрал у медвежонка гайку и спросил малыша:
— Зачем ты это сделал?
— А у меня конфет нет, — ответил малыш и заплакал.
К зиме У Топтыжки шерсть стала длинная и пушистая, особенно на животе. Он возмужал, весил уже около сорока килограммов. Никто не верил Николаю, что совсем недавно медвежонок был чуть больше меховой рукавицы.
Зная, что медведи на зиму забираются в берлогу и впадают в долгую спячку, Николай волновался: как поведет себя Топтыжка.
Но выпал снег. наступили морозы, а медвежонок все такой же бодрый и подвижный. Значит, не всегда медведи зимой спят!
К весне Топтыжка вырос почти вдвое.
Он любил устраивать борцовские турниры с Николаем, и тот замечал, что объятия Топтыжки становятся все ощутимее, Мускулы медвежонка налились огромной силой и на ощупь были как железные. В то же время он оставался добрым, ласковым, любил, когда с ним разговаривают.
Беседуя с кем-нибудь на своем медвежьем языке, Топтыжка брал в рот его руку и мурлыкал, совсем, как кот Шурик, только намного громче: «Мр-р-р! Мр-р-р!». Больно он никогда не делал, но если собеседник пытался вызволить свою руку, то Топтыжка крепче сжимал челюсти: мол, не шути, дружок, я тебя выпущу, а ты сбежишь, и поговорить будет не с кем.
Говорят, что медведи очень неповоротливые. Ничего подобного. Топтыжка был невероятно гибкий, ловкий, быстрый. Он ни минуты не сидел на месте, все время бегал по своему сараю: тренировался, чтобы не зажиреть.
Николай принес ему большую металлическую бочку, и Топтыжка
постоянно ее ворочал так, что грохот стоял. С бочкой получилась такая история.
Рано утром Николай услышал чьи-то крики. Вышел на улицу Это кричала соседка.
Оказывается, медведь прогрыз тонкие доски крыши, встал на
свою бочку задними лапами и высунулся в дыру, как танкист во время военного парада из танкового люка.
Пришлось покрыть крышу жестью.
В общем, жилось Топтыжке, на первый взгляд, неплохо.
Но никто не знал, как тоскливо было ему по ночам, когда в пригороде гасли последние окна.
Глухо шумели деревья. Изредка где-то вдали ржала лошадь. На окраине лениво лаяли собаки. Все это напоминало Топтыжке привольную, свободную жизнь в избушке Кузьмича, напоминало Малютку и Пирата.
Он забивался в угол и начинал всхлипывать. Ему было обидно и одиноко.
Глава одиннадцатая. РАЗЛУКА
Лучшим временем дня Топтыжка считал вечер. Приходил с работы Николай, водил Топтыжку на цепочке по двору, боролся с ним. купал его, поливая водой из резинового шланга, причесывал большой деревянной гребенкой.
Ради этих счастливых минут Топтыжка готов был простить Николаю все: и собачий ошейник, больно натиравший шею, и крепкую цепь, и решетку на двери сарая, и забитую жестью дыру в крыше. Топтыжка с такой любовью смотрел на своего хозяина и друга, что бабушка даже сказала как-то:
—Ишь глаза какие умные. Ровно как у человека смышленого. Не чуял Топтыжка, что судьба приготовила ему новое испытание.
Однажды пришел Николай странный какой-то. Не то радостный,
не то печальный.
—Придется, наверное, нам с тобой расстаться, Топтыжка,—сказал он.—Ухожу служить в армию. Бабушка сказала:
—Совсем старая я стала. Не управиться мне одной с Топтыж-кой. А ведь его и кормить надо, и чистить сараюшко-то следует. Да и боюсь я медведя этого, внучек.
Она осторожно погладила Топтыжку:
—Ты уж прости меня, мишка.
А соседка, наблюдавшая эту сцену из-за своего забора, крикнула Николаю;
—Пока за медведем ты сам смотрел, я еще терпела. А вот ежели он с бабкой останется, не потерплю, заявлю в милицию. Пущай застрелят.
Топтыжка был огорчен тем, что Николай в этот вечер не стал играть с ним.
Утром во дворе появились незнакомые люди. Они привезли на автомашине большую клетку.
Николай сказал Топтыжке:
—'Теперь ты будешь жить в зверинце.
Топтыжка, конечно, ничего не понял, но когда его стали подталкивать к клетке, он начал упираться. От клетки шел какой-то тревожный запах. Топтыжка не хотел в нее заходить.
Тогда незнакомые люди набросили на Топтыжку веревочную петлю, быстро втащили его в клетку, и за ним навсегда захлопнулась решетчатая дверь.
Он стал бросаться на прутья. Машина тронулась, а он еще бился о клетку, пытаясь вырваться, и не понимал, почему Николаи отвернулся, вытирает рукавом глаза и не приходит к нему на помощь. Глава двенадцатая. В ЗВЕРИНЦЕ
В зверинце Топтыжка с рассвета дотемна уныло слонялся по клетке из угла в угол, не обращая внимания на пеструю, постоянно двигающуюся вереницу людей.
Иногда, правда, ему хотелось, чтобы кто-нибудь подошел поближе, но этому мешала прочная ограда, построенная между людьми и клеткой.
Обследуя свое новое жилище, Топтыжка вдруг обнаружил в углу в дощатой перегородке щель. Он посмотрел в нее и увидел в соседней клетке забавное существо. Это была маленькая обезьяна—макака. К потолку ее клетки были подвешены веревочные качели. Макака сосредоточенно раскачивалась на них: вперед-назад, вперед-назад. Ей тоже было грустно.
Чтобы привлечь внимание обезьянки, Топтыжка громко фыркнул.
Макака даже подпрыгнула от неожиданности на своих качелях. Потом она стала оглядываться по сторонам.
Топтыжка фыркнул еще раз.
Обезьянка увидела торчащий из щели Топтыжкин нос, подошла
поближе, присела на корточки и, смешно наклоняя голову то вправо, то влево, стала его разглядывать.
Топтыжка вспомнил драчливого кота Шурика и на всякий случай отодвинулся от щели. Кто знает, может быть, и этот зверек любит царапаться?
Теперь уже обезьянка подобралась поближе к перегородке и заглянула в щель. Затем она просунула в щель свою маленькую лапку, но когда Топтыжка захотел ее понюхать, с визгом отскочила подальше и забралась на качели.
Постепенно это превратилось у них в игру. Обезьяна просовывала лапу в щель, Топтыжка делал вид, что
хочет ее укусить. После этого оба начинали бегать по своим клеткам, кувыркаться, фыркать и визжать.
Одному из служителей зверинца это почему-то не понравилось. Он заколотил щель в перегородке куском фанеры.
Топтыжка нашел себе новое развлечение. В клетке напротив жил
большой косматый лев. Иногда он сладко зевал, широко открывая зубастую пасть, потягивался, как Шурик, и рычал. В других клетках мгновенно наступала тишина. Довольный произведенным впечатлением, лев закрывал глаза и дремал.
Топтыжка смотрел на него, смотрел, а потом стал дразнить. Лев зевал—и Топтыжка зевал. Лев рычал—и Топтыжка рычал. Льву это не понравилось. Он яростно хлестал себя по бокам длинным, гибким хвостом, злобно грыз железные прутья клетки. Клетку со львом переставили в другое место.
Глава тринадцатая. ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ
Снова навалилось на Топтыжку одиночество. Вновь, как заведенная механическая игрушка, бегал он из угла в угол.
Восторженные оклики посетителей зверинца его раздражали. Конфеты и яблоки, которые бросали ему в клетку, Топтыжка выгребал обратно.
С деревьев облетели последние листья, пришла зима, потом снег растаял, наступила весна—третья в жизни Топтыжки.
Он стал похожим на многих других обитателей зверинца—лени^ вым и равнодушным.
Но однажды он вдруг весь напрягся, насторожился: за оградой стоял Николай, одетый в солдатскую форму.
Топтыжка встретил его радостно. Как в добрые старые времена, он сел на пол, просунул через прутья все четыре лапы, мурлыкал. Наверное, он думал, что Николай сейчас заберет его с собой.
Но Николаю не разрешили даже подойти к Топтыжке поближе, погладить его,
Николай что-то говорил, объяснял. Топтыжка ласково урчал и тянулся к нему.
—Ну прощай, Топтыжка, — сказал Николай.—Мне пора уезжать. Солдатский отпуск недолог.
Уходя, он обернулся и невольно вздрогнул. Ему показалось, что из глаз Топтыжки катятся слезы.
«Кто виноват в несчастливой судьбе Топтыжки? — впервые задумался Николай. — Может быть, браконьеры, лишившие его матери? Или я, оторвавший его от леса, отдавший в неволю?»
Когда Николай ушел, Топтыжку охватило невыносимое отчаяние. Обламывая зубы и когти, он стал грызть и царапать клетку, бился
головой о решетку. Но крепкая оказалась клетка. Его долго не могли успокоить.
Потом он вдруг затих, лег у решетки, обхватил прутья лапами и уже не поднимался. Он не спал, не прикасался к пище. Так прошло много дней.
Тоскливо вглядываясь в лица посетителей зверинца, он все еще надеялся увидеть Николая. Даже по ночам ему чудились знакомые шаги.
Топтыжка исхудал, ослаб. Дыхание его стало хриплым, прерывистым. Все вокруг — и толпа и клетки — начало расплываться перед его воспаленным взором.
Однажды ему показалось, что Николай снова рядом с ним.
Топтыжка даже услышал его голос:
—Здравствуй, малыш. Вот мы снова вместе. Теперь—навсегда. Я тебя больше никому не отдам.
Топтыжка задышал ровнее. Потом ему стало тепло и хорошо, как в далеком-далеком детстве. Он увидел Лохматую Медведицу, огромные сосны, безоблачное голубое небо, почувствовал неповторимый запах тайги.
...Вдруг из-за кустов раздались выстрелы. Яркий свет ослепил Топтыжку. Он заворчал, хотел крепче прижаться к Николаю, обнять его лапами, и глухо стонал, ощущая рядом только бездонную, холодную пустоту.
Метки: топтыжка, в.емельянов